Стиль или диагноз?
В прошлые века, задолго до появления фотографии, к зрению художников предъявлялись самые жесткие требования — маэстро должны были видеть идеально, дабы в точности передать на холстах детали портретов и пейзажей. Но времена менялись, и на смену предельной четкости пришла эпоха импрессионизма, допускавшего размытость форм, передачу скорее настроения, чем сути предметов. Впрочем, некоторые художественные критики XIX века рассматривали новую волну в живописи исключительно в свете дефектов зрения создателей полотен и брюзжали по поводу прихода в искусство подслеповатых художников. Возможно, в их словах была доля истины. Известно, что многие близорукие мастера отказывались исправлять недостаток зрения — ни Сезанн, ни Ренуар никогда не носили очков, а последний имел привычку отходить от картины, чтобы судить о впечатлении размытых форм. Австралийский нейрохирург Ноэль Дэн в своем исследовании приходит к выводу, что работы известных импрессионистов Моне, Ренуара, Дега, Сезанна, Писсарро, Матисса и Родена объединяет восприятие мира сквозь призму собственной близорукости. Именно проблемами со зрением исследователь объясняет доминирование в полотнах этих мастеров определенных цветов (например, красного), дрожащих цветовых оттенков, мягких линий, а также отсутствие деталей. Смелое заявление нейрохирурга тут же освистали знатоки искусства. И все же определенная связь между работами некоторых художников и их зрением, несомненно, существует.
Цветовые галлюцинации Клода Моне
Диагноз «двусторонняя катаракта» известному французскому импрессионисту Клоду Моне был поставлен, когда художнику исполнился 71 год. «При катаракте кристально прозрачный хрусталик постепенно мутнеет, ухудшается зрение, и человек смотрит на мир как будто через целлофановую пленку или запотевшее стекло, — объясняет Андрей Сергиенко. — Со временем утрачивается способность видеть холодные тона. По картинам Моне можно проследить, как прогрессировала его болезнь — голубые, синие краски на его полотнах постепенно вытесняются желтыми и коричневыми. Именно в желто-коричневом цвете видит мир больной катарактой».
Наиболее ярко болезнь Моне иллюстрируют две его картины — «Пруд с кувшинками» (1899) и «Японский мостик» (1918). Разница между временем написания двух картин в 20 лет, но один и тот же сюжет за два десятилетия изменился до неузнаваемости. В 1899-м на картине вырисована каждая деталь, спустя двадцать лет полотно выглядит желтым и размытым. «Я уже не вижу с той же яркостью цвета, — сетует в своем дневнике Клод Моне. — Красный выглядит грязным, розовый — тусклым». Но он не сдавался болезни: «Я буду рисовать даже слепым, как и Бетховен, который сочинял музыку, будучи абсолютно глухим». Не в силах различать детали, художник увеличивал формат полотен. В выборе красок он уже полагался исключительно на названия, которые читал на этикетках, а потом запоминал точное расположение тюбиков на палитре. Художник понимал, что его картины получались слишком темными, ведь прогрессирующая катаракта исключала возможность отличить голубой цвет от черного, поэтому многие из своих работ он попросту уничтожал.
Один и тот же пейзаж глазами Клода Моне до диагноза «катаракта» и после
Клод Моне. Пруд с кувшинками (1899 г.)
Клод Моне. Японский мостик (1918 – 1924)
В 1923-м после неудачной операции на левом глазе у Клода Моне развилась вторичная катаракта. Чтобы лучше видеть хотя бы несколько часов, он принимал специальные лекарства, расширяющие зрачки. Художник жалуется на то, что правый глаз, пораженный болезнью, видит все в желтых тонах, в то время как прооперированный левый воспринимает мир в насыщенном голубом цвете. Он так и писал свои картины, прикрывая то один, то другой глаз. В последних работах художника форма исчезает вовсе, и Моне вплотную подходит к абстракции: «Сюжет для меня вторичен. То, что я хочу воспроизвести, это связь между мной и объектом».
Жёлтая нота Винсента Ван Гога
Еще один художник, известный своим болезненным пристрастием к желтому цвету, — Винсент Ван Гог. На его ночных и вечерних полотнах — звезды и месяц в желтых ореолах, дневные пейзажи пронизаны солнечным светом — в нем купаются желтые кудри деревьев, рыжие головки подсолнечников. Даже в картинах, сюжетно замкнутых пространством помещения, преобладает свет желтых ламп.
Винсент Ван Гог. Подсолнухи (1888)
Страстью художника к желтому цвету вплотную занялся ученый Калифорнийского университета Пол Вольф и сделал сенсационное заявление: праздник желтого на картинах Ван Гога связан с лекарствами, которыми его лечили. Во второй половине жизни великий Ван Гог страдал бессонницей, головокружениями и эпилептическими припадками. После приступов он испытывал страшную слабость и ноющие боли за грудиной. Близкий друг и лечащий врач художника, доктор Поль Фердинанд Гаше, в благом порыве облегчить страдания товарища давал ему щедрые порции препарата дигиталиса, в основу которого входила наперстянка — это ядовитое лекарственное растение издавна называли травой-цветообманом. В XX веке ученые доказали, что передозировка дигиталиса вызывает цветовые аномалии, и желтый цвет в восприятии мира обретает удивительную эмоциональную силу. Пол Вольф сделал вывод: многолетняя дружба с наперстянкой развила у Ван Гога ксантопсию — болезнь, при которой окружающий мир видится преимущественно в желтых тонах. Впрочем, относительно истоков «желтых настроений» Ван Гога есть и другая версия: кроме красок и палитры, было у него еще одно увлечение — абсент. Сегодня доподлинно известно, что алкалоиды этого напитка втрое усиливают восприятие желтого. В письме брату, корящему его за злоупотребление абсентом, Ван Гог писал: «Я действительно нуждаюсь в этом, чтобы достигнуть высочайшей желтой ноты».
Винсент Ван Гог. Ночная терраса кафе (1888)
Кривые зеркала Эль Греко
Картины известного испанского художника XVI—XVII веков Эль Греко трудно спутать с другими. Причудливо вытянутые лица, тела и строения на его полотнах одни приписывают особенности стиля художника, другие (и в первую очередь — врачи-офтальмологи) — астигматизму, искажающему изображение подобно кривым зеркалам в комнате смеха. Помимо астигматизма. Эль Греко постфактум ставят близорукость — до -10 диоптрий. Было бы забавно, если бы дела обстояли именно так, ведь среди знатоков живописи бытует еще одно мнение, будто моду на стройность и худобу вел именно Эль Греко. «Вьющиеся» фигуры субтильных женщин с его полотен пришли на смену пышнотелым красавицам его современника Рубенса. Неужели вкусы в обществе на века изменил талант художника, замешанный на дефекте зрения?
Эль Греко. Апостол Андрей и св. Франциск (1590-1595)
«У людей с астигматизмом изменена форма роговицы и хрусталика, — объясняет Андрей Сергиенко. — Вместо того чтобы напоминать шар для игры в бильярд, хрусталик вытянут. Лучи света, проходя через него в различных местах, преодолевают неодинаковое расстояние, прежде чем сфокусироваться на сетчатке. В результате что-то видно отлично, а что-то — искаженно. Картины Эль Греко похожи на видение окружающих предметов человека с астигматизмом. Обладай офтальмологи XVII века современными знаниями, ситуацию можно было бы исправить за 10 минут, скорректировав зрение художника специальными выпукло-вогнутыми линзами. Но, к счастью, время идет своим чередом. Ведь тогда мир не увидел бы многих гениальных картин».
Виктория Куриленко
